В мае на экраны страны вышел очередной фильм Валерия Тодоровского «Большой».
Современный российский кинематограф все отчетливее демонстрирует тенденцию «догнать и перегнать Америку» хотя бы двух жанрах, которые традиционно монополизировал третьесортный голливудский истеблишмент, а именно – массовых комедиях и не менее массовых полу-фантастических триллерах. Иногда это смотрится…
Пожалуй, пусть будет законченным предложением – иногда это смотрится! Иногда не смотрится вообще, когда сквозь костюм сверх-героя начинает проглядывать родная отечественная «клюква». Тем интереснее хоть иногда наблюдать фильмы, которые в указанную тенденцию не вписываются. Как говорится, исключения, которые подтверждают правила.
Последние фильмы Тодоровского ( а сюда можно отнести и сериал «Оттепель») демонстрируют настойчивое стремление к превращению в притчу. А ведь в притче важна как раз не реалистичность изображенного, а способность наблюдателя (зрителя) принять ее на свой счет. Понятно, что не каждого зрителя, ну так и притча – нынче жанр элитарный, не каждому доступный, но вполне вписывающийся в общий постмодернистский тренд: мысли элите, зрелище – массе. Практически отечественное и незабвенное: «Детям – мороженое, бабе – цветы». И главное – не перепутать.
Поэтом, несмотря на реалистичность показанной истории (что подтверждается и самими участниками съемок из балетной среды) фильм парадоксальным образом оказывается вовсе не о балете. И это, в каком-то смысле, закономерно. Каждый, кто рискует снимать фильм про балет, вынужден идти по узкой тропе между очередным байопиком балетных звезд (а именно сейчас Райф Фэйнс начинает снимать фильм про Нуриева) и психоаналитическим погружением в глубины творческого сознания (что уже виртуозно сделал в «Черном лебеде» Даррен Аронофски). Поэтому Тодоровскому пришлось нащупывать свой путь в балетном кино. Прыжок оказался головокружительным, подобно отчаянному рывку главной героини над пропастью, и завершился, в общем-то, не менее удачно.
Об исполнителях главных ролей пусть судят профессиональные киноведы, хотя не отметить очередной шедевр второго плана от Алисы Фрейндлих невозможно. Немного неровное впечатление оставляют флешбэки главной героини, которые, по сути, немногое добавляют к ее образу. Самое главное уже сказано в первых кадрах фильма, в сцене неожиданного расставания героини с ее первым наставником. Впрочем, возможно, что в обещанном Валерием Тодоровским сериале эти флешбэки окажутся к месту или, по крайней мере, не будут так выбиваться из ткани повествования.
Вопрос в том – о чем же говорит данная притча (согласно или вопреки желанию режиссера)? А говорит она про две России, которые настолько уже отодвинулись друг от друга, что даже общего языка практически не осталось. На примере двух подруг-соперниц режиссер совершенно отчетливо демонстрирует отличия друг от друга сверстниц, которые оказываются по разные стороны мировоззренческой пропасти.
И главная героиня (а из двух подруг одна все-таки выходит на передний план – в том числе и в прямом смысле) зря не слушается когда-то данного ей совета – никогда не возвращаться в свой родной город. Точнее, послушаться пытается, ведь за все время обучения она так ни разу туда и не выбирается, но потом, как у бросившего наркомана, все-таки происходит срыв. Который, собственно, и демонстрирует известную истину, что девушку из деревни вывести можно, а вот деревню из девушки – увы!
Причем, сама девушка виновата в данном случае меньше всех. Просто так сложилось, и вряд ли что-то можно исправить. Только суметь остаться в Москве и вырастить новое поколение, для которого уже провинция будет смотреться мрачной и практически враждебной заграницей.
И вот эту проблему переключения культурного кода Тодоровский отчетливо показывает. Выключатель может быть только в одном положении. Либо ты танцуешь в балете («ногами дрыгаешь», по характерному выражению матери главной героини), либо варишь борщ без мяса для многочисленной семьи.
Сытый голодного не разумеет. В фильме Тодоровского сытые оказываются достаточно щедрыми, чтобы поделится крошками с барского стола. Но проблема в том, что Тодоровский сознательно смягчает тона, игнорируя очевидный факт – не только сытый голодного, но и голодный сытого не разумеет. Его героиня становится фактически олицетворением Золушки, от которой требуется только одна добродетель – трудиться до седьмого пота (да и та, если вспомнить ее неготовность показать выпускную партию для именитого француза, вызывает определенные сомнения).
Такое ощущение, что в какой-то момент времени сам режиссер испугался того образа провинциальной России, который у него мог бы получится, поэтому оставил только вторичные признаки. Да, неизменная бутылка коньяка в трудной жизненной ситуации, да, периодические «взбрыкивания» по поводу отдельных претензий, но ничего серьезного. Детские шалости героини, которая, похоже, растеряла по походу приобретения балетного мастерства тот неподдельный и хмельной (в переносном смысле) кураж, с которым она когда-то танцевала на улице перед случайной публикой.
Так что фильм, несмотря на кажущуюся камерность, ставит вопрос практически по-достоевски. Есть столичная Россия, которая уже смогла почувствовать свою вину (не в личном, а в метафизическом плане) по отношению к провинции, но и есть и другая Россия, относительно которой еще неизвестно – согласится ли она на подобные извинения.