Вот скажите, откуда они берутся во власти.
Все эти тетки-бывшие комсомольские работницы, как две капли похожие на советских парикмахерш; все эти говорящие на диалекте кондовые заволжские сельчане; все эти пэтэушники, для которых венцом карьеры должны были стать должности швеи-мотористки или бульдозериста?
Все эти полуграмотные, бездарные, неумелые, но хитрые, как крысы или свиньи?
А ведь они берутся, и становятся большими людьми, и руководят серьезными делами, и возглавляют регионы; и вершат судьбы образованных и даровитых, знающих и умеющих в сотни раз больше них.
Берутся, потому что вовремя сообразили: в одиночку им с такими исходными данными далеко не пойти, а значит надо сбиться в крепкие стайки, найти себе вожака-хозяина и изо всех сил подскуливать, подтявкивать ему, подвизгивать от восторга — и так, всем вместе, помогая друг другу, лезть вверх.
И поняли: добравшись до желанной кормушки, нужно никого к ней не подпускать, обороняя её клыками, когтями, рогами, копытами.
Думаю, это с революции началось, и на таких давно держится вся наша власть, от них многие наши беды.
И теперь эти, свинорылые и крысомордые, зажравшиеся до блевотины, проглотившие народные миллиарды, уверились в том, что им всё позволено.
И теперь вся эта краса родимого села смеет называть приятным законом повышение зарплаты нормальным людям на 137 руб; увеличивать детские пособия на 10 руб; советовать тем, кого они обокрали, есть макарошки.
С ними все ясно — они смеют. С нами непонятно — как мы им это позволяем?