Иногда привлекать внимание общественности к культуре хорошо. Особенно, если журналисты вскроют какой-нибудь факт коррупции или хотя бы намекнут соответствующим образом. Сразу на властных местах люди начинают чувствовать себя беспокойно, ёрзают, и, в попытке избавиться от волнения, могут даже сделать что-то хорошее. Но для этого, правда, необходимо отформатировать происходящее в некий прецедент, случай, чтобы получилось что-то вроде «а у нас вот тут происходит вот что».
Однако, если кто-то украл деньги на культуру или нецелевым образом их растратил (что, в принципе, одно и то же), то это ещё полбеды. Я хочу сказать о более серьёзной проблеме. Которую не обрядить в прецедент, потому что проблема как раз в том, что там, где прецедент быть должен – нет ничего. Вообще ничего. Самое время завести речь о годе литературы.
Сама эта рубрика – литература – обладает огромными по числу градациями оттенков, но мы не будем сейчас об этом. Со стороны объявленного года литературы мы должны сыграть в игру, что литература – она одна. Может быть даже не литература, а Литература. Но даже и с этой упрощённой позиции литератур оказывается несколько.
Во-первых, та, что называется классической. И тогда в год литературы следовало бы заняться восстановлением и напоминанием себе о том, что классики были, говорили, думали – и перед нами стоит задача их весть услышать сегодня. С этим всё понятно и в порядке. Эту функцию берут на себя учителя в школах, филологи в вузах, музеи и библиотеки. Дайте им премии и денег побольше, уверяем: очень многие любят своё дело искренне и всерьёз. Иногда даже не деньги нужны, а поддержка общественным уважением и доверием. Другое дело, что общество доведено до такой стадии, где уважение и доверие вызывают только деньги. Это беда всего общества, литература тут не при чём. И те, кто такое общество поддерживает – извольте, выдавайте деньги, раз уж принялись всерьёз всё деньгами мерить.
Во-вторых, литература бывает современной. В поисках актуально живущей литературы властям далеко ходить не надо. Где она живёт? На филфаке должна жить? Должна. Даже если она там только изучается. Привлечём филфаки. Ещё она живёт в союзах писателей. То, что у нас их развелось несколько, не беда. Значит и писателей у нас много. Задействуем их. Выдадим премии, издадим ещё пару книг пенсионеров, которые те давно уже хотели выпустить, да не надеялись уже. Желательно, чтоб славили ещё родной край, губернию и несли высокую нравственность в ряды… других членов союза писателей. Потому что больше никто не перехватит то, что таким вот образом несут и дарят.
И вот тут-то хотелось остановиться поподробнее. Пройдём цепочку ещё раз. Президент объявляет год литературы где-то там, в Москве, в Кремле. Губерниям спускается негласное (или гласное) задание: раз уж в России год литературы, так объявите, откройте, сделайте. Для чего? Конечно же, чтобы отчитаться по прессе – мол, открыли, провели, в декабре закроем, всё как полагается (будто Гоголя не читали, сами не знаете). Дальше взгляд мечется, проходит описанную выше логику, открываем год. А что если… как бы это сказать… А что если без нашего внимания литература (да пусть даже тут, в глуши, в Саратове) как-то существует? Не пошукать ли по округе? Или справки навести? Да бросьте, не стоит. Прибегут-то кто? Кто литературой без нас занимается? Нет, они и без нас занимаются. А те прибегут, кому деньги нужны. Есть такой род людей, который в год литературы прикинется литератором (или «освоит литературные деньги»), а в год спорта – кандидатом в мастера спорта по невиданной игре (и, понятное дело, «освоит спортивные деньги»). Нет, мы искать и звать не будем, мы деньги литературные освоим сами.
Вот тут-то мы и приближаемся к тому, что обещали в самом начале. Ладно бы, когда литература никого не интересовала, устраивали там какие-то люди какие-то фестивали поэтические и литературные на свои последние деньги, никого не трогали, залы полные набирались людей интересующихся и живых (в Саратове таких очень много, кстати), и бог бы с ними. А тут ведь что выходит? Когда власти стали имитировать интерес к литературе, но людей вот так вот, наживую литературой живущих и дышащих ею, проигнорировали, что это значит? Вы не знаете? А я догадался.
Косвенное послание очень простое, такое простое, что почти что прямое: всё, чем эти люди до сих пор сами там меж собой занимались и, тем не менее, в списках наших официальных празднований не оказались, всё это, господа, не литература никакая. Потому что власть настоящую литературу никогда бы не пропустила. Потому что всякая власть от бога.
Пишу это накануне Девятого (!) Всероссийского фестиваля поэзии «Центр Весны», который пройдёт в Саратове с 17 по 19 апреля, на него запланировано семь разных мероприятий на разных площадках города. Съедутся (за свой счёт) поэты и критики с разных регионов, мы будем скидываться, чтобы снимать квартиры посуточно и размещать гостей. Обычно мы это делали не задумываясь и всё ради литературы (кто бы ни приехал, вход на все мероприятия фестиваля всегда свободен и бесплатен – это принципиальная позиция). А сейчас можно ощутить себя подпольщиком. Почему? Потому что официально страна в год литературы вошла, а мы вот, вместе со страной, не вошли. Никто даже не откликнулся на просьбы о помощи.
А знаете почему мы не вошли в год литературы со всей страной вместе? Потому что мы из литературы не выходили и девять лет в Саратове – вопреки всему – продолжаем любить её, читать, писать и делиться тем, что нас восхищает. Кажется, это и называется культурой, которой следовало бы помогать и которой не стоит «заниматься» сверху, номенклатурными мерами. Она сама всегда уже есть.
Вот и сейчас можно крикнуть, за месяц до фестиваля: помогите нам. Пожалуйста!
Слышите – как помогают? Нет? Странно.
Мы тоже не слышим. Некогда людям. Они осваивают литературные деньги и готовят отчёты.
