В нашем законопослушном городе лишиться четырёх тысяч рублей можно самыми разными способами – от банальной кражи до изящного «развода».
Меня лишили этих денег (а для меня это деньги) с помощью одного из самых солидных государственных институтов, а именно – министерства внутренних дел. Это конечно, опосредованно. В реальности исполнителем деяния выступил некий безымянный инспектор ГИБДД. Безымянный оттого, что лишил меня счастья познакомиться с ним в момент, когда он осуществлял государственные полномочия по изъятию моей машины.
Далее следите внимательно: в сентябре 2014 года я, двигаясь от «Липок», опрометчиво припарковал свою машину в соответствии со всеми правилами дорожного движения и иными нормативными актами, не доезжая перекрестка улиц Сакко и Ванцетти и Горького. Мне приспичило, видите ли, посетить табачный магазин на пр. Кирова, ублажить свою никотиновую зависимость какой-нибудь экзотикой. Оговариваюсь, при этом я тщательно осмотрел маршрут движения и предполагаемой стоянки на предмет запрещающих знаков. Не обнаружив запрещающих, равно как предупреждающих и предписывающих знаков, я с легкой душой присоединился к колонне уже стоявших там четырех или пяти машин. О, наивный! Я забыл, что я в Саратове, а Саратов, он, как Евросоюз, — выглядит цивилизованно, а на деле трепач-трепачом.
Отсутствовал 10 минут, а вернувшись, не обнаружил на месте не только своей машины, но и всех прочих. Какие-то люди, явно потерявшие самоконтроль, взволнованно кричали что-то в телефоны. Но я же саратовец со стажем! Не дрогнув ни одним мускулом, я набрал «102» и спросил у вежливой девушки, её ли коллеги украли мою машину, или в самом деле в моём родном городе работает преступное сообщество мелкооптовых угонщиков. Та успокоила меня словами Мюллера: «не бойтесь, это были наши люди» и даже назвала адрес «отстойника» — Ильинская площадь, 5. Рядом с бензозаправкой.
Таксист, которому я назвал адрес, делая упор на заправку, коротко ответил: «знаю», и пояснил, что клиентов по этому адресу он возит регулярно.
Когда внеплановая поездка вошла в завершающую стадию, я окончательно утратил ассоциации с Евросоюзом, ибо пейзажи напомнили скорее декорации к последнему (черно-белому) фильму Алексея Германа по повести Стругацких, который, несмотря на тяжесть чуть ли не покадрового просмотра, до сих пор остаётся для меня загадкой. Сюжетное погружение разбавлялось лишь бойко снующими в обоих направлениях эвакуаторами. Наш путь увенчался солидными железными воротами. После короткой хамской выходки с моей стороны (я же саратовец и умею разговаривать с земляками без «распальцовки»), был пропущен в собственно отстойник, где томились, чтоб не соврать, невезучие транспортные средства числом до пятидесяти. Небритая личность из категории, которую в русской классической литературе принято именовать «подозрительной», тем не менее, вежливо объяснила мне, что для получения машины мне нужно проехать с какой-то бумажкой (или за какой-то бумажкой) на улицу Весеннюю, в городскую ГИБДД, оплатить что-то за что-то (тысяча, да ещё полторы тысячи, и что-то ещё…), затем вернуться и честно, с соблюдением всех установленных правил, получить машину.
— Хочу забрать сейчас, — сказал я весомо.
После чего был направлен «вон туда» (невнятный курятник при въезде), где другая личность статусным министерским голосом озвучила сумму — четыре тысячи рублей.
В «курятнике» от меня потребовали предъявить права, техпаспорт (порядок есть порядок), ну и деньги, естественно. Затем я расписался в какой-то амбарной книге (порядок есть порядок) – и жизнь, отторгнув мрачного Алексея Германа, вновь стала цветной. Забрав машину, щедро оклеенную бумажками, именуемыми пломбами, я достойно выехал через пугающие, но широко распахнутые ворота, мимо кучки чем-то озабоченных людей.
Знакомый, занимающий в ГИБДД не последнюю должность, позже объяснил мне по телефону, что на карте дислокации (по-моему, так), место похищения моей машины никакими запрещающими остановку и стоянку знаками не обременено. Посоветовал обратиться в суд, ведь Саратов, по его мнению, не выпадал из концепции правового государства.
Я не стал объяснять, что освобождение моего транспортного средства не сопровождалось выдачей какой-нибудь важной бумажки (ни протокола, ни акта, ни пропуска), хотя сведения, именуемые доказательствами, предусмотрел. (Я же не только юрист, я саратовец). Но для обращения в суд нужна именно бумажка, а посему сначала требуется обратиться в прокуратуру с просьбой проверить указанные факты. И хотя на всю страну прокурорских работников всего-то чуть менее 50 тысяч, не считая сотрудников следственного комитета, верю, что найдётся нужная единица! Есть ещё и полиция, и служба собственной безопасности. Надзор за контролем, контроль за надзором. Словом, есть служба, обязанная дать оценку моему событию. Событию обыденному, повсеместному, известному всем и каждому.
А власти города? А областные избранники? Неужто они прошли мимо принятия соответствующих законов, постановлений, распоряжений, приказов, нормативов, инструкций, положений, уставов?
Какая-то норма утверждает, что машина может быть эвакуирована, если она припаркована в неположенном месте и мешает нормальному движению на данном участке дороги. Нельзя исключить, что причастные к событию товарищи отобьются каким-нибудь решением ЦИК 1922 года, но как быть со словами «и мешает нормальному движению на данном участке дороги». Уверяю читателя, что в этот день и в это время на этом участке улицы можно было играть в футбол. Но ведь людям цивилизованным нужна видеофиксация. Эта обязанность, насколько меня убедил неуёмный телевизор, возлагается то ли на инспектора, то ли на эвакуаторщика. А есть она, эта фиксация? А если её нет, как там со словом презумпция? Факт сговора и взятки за нехорошее поведение недоказуем, если на этом не настоит как минимум помощник Президента РФ. А как быть с коммерческим подкупом? Ведь в соответствии с примечанием к ст. 204 УК РФ, я являюсь тем самым лицом, которое «добровольно сообщило о подкупе органу, имеющему право возбудить уголовное дело». И не только с целью избежать ответственности, но и активно способствовать раскрытию преступления.
Поэтому мне, ориентируясь, прежде всего на «пофигизм» отдельных чиновников отдельных государственных органов власти и управления, следует, помимо читателя адресовать письмо в десяток-другой инстанций? Больно уж утомительно.
Так думал я, наивный, до тех пор, пока знакомый мне не объяснил, что имеется на повороте с улицы Радищева на улицу Сакко и Ванцетти соответствующий запрещающий знак. И претензии мои следует оставить при себе.
Я проверил. Знак действительно имелся. Скромный и незаметный, уютно обрамлённый ещё не потускневшей сентябрьской зеленью. Видимый исключительно тем, которые знают, что знак этот есть. И по регламенту он даже дублироваться не должен. Конечно, можно было соврать, что я выехал из двора, либо развернулся на этой улице, и физически не мог видеть запрещающего знака. Нельзя исключить, что за какие-нибудь полтора года, пройдя все надлежащие инстанции, я вернул бы себе репутацию добропорядочного автомобилиста.
Но как и зачем можно за десять минут уволочь пять никого не тревожащих машин? И почему бы не навести порядок там, где эти машины мешают движению в самом деле? Невзирая на «блатные» номера и личные знакомства с собственниками этих авто?
Может, случай мой единичный? Да нет же, об этом говорят с самыми витиеватыми интонационными рисунками сотни, тысячи автомобилистов. И чуть ли не ежедневно — сам центральный телевизор. И в Думах об этом думают. От государственной до региональных. К чему же капля моего личного яда?
А для достижения критической массы.
Александр Палькин
