В начале 2017 года на 101-м году жизни этот мир покинула М.Г. Шторх, она же Марина Густавовна Шпет, младшая дочь знаменитого русского философа Густава Шпета. Есть в Википедии такая малоизвестная страница, созданная для вспомогательных целей, она называется «Список умерших в 2017 году». С незавидной регулярностью ее строчки пополняются очередными деятелями культуры, науки, спорта, завершившими свое бренное существование в текущем году. Так вот, Марины Шпет там нет. Может быть, не заслужила?
На ее длинный век пришлось очень многое. Сохраняя до последних дней удивительную ясность ума, она дарила многочисленным собеседникам удивительное чувство – возможность узнать от очевидца про Гражданскую войну, репрессии 30-х годов, выживание и гибель старой русской интеллигенции. Марине Густавовне (а может всему нынешнему поколению?) повезло – она многим успела поделиться. Про нее успели снять даже отдельный фильм под названием «Дочь философа», в котором она будто продолжает затянувшийся на десятилетия диалог с расстрелянным отцом. Диалог, в котором собеседник уже никогда не сможет ответить, но от этого не перестает быть менее интересным и необходимым.
Так уж получилось, что большинство детей других русских мыслителей оказались далеко от родных берегов. Лосские, Франки и другие знаменитые семьи – все они смогли вернуться на прежнюю родину лишь в 90-ые годы, и некоторые даже успели воспользоваться своим шансом. Другой оказалась судьба только у детей Густава Шпета, да еще, пожалуй, у семьи Флоренских – те тоже так и не покинули негостеприимные покои своего Отечества. В любом случае, судьба оставшихся была намного тяжелее, особенно в силу морального долга. Ведь нужно было не просто выжить, но и сохранить, сберечь то немногое, что удавалось… И даже когда рукописи не горят, а оказываются в личных делах, заведенных соответствующими органами, то остаются только воспоминания. Достаточно эфемерные, чтобы быть не зафиксированными в протоколах. Достаточно весомые, чтобы смочь восстановить утраченное, казалось бы, навсегда прошлое.
Можно иметь такую удивительную профессию – дочь философа? Можно, если накладывает на человека негде не прописанное, но не неоспоримое обязательство – сохранить память об одном из самых ярких отечественных мыслителей начала XX века. В этом смысле, Марина Густавовна была верна этой профессии всю жизнь.
Пока хватало сил, ездила с непременным рюкзачком на все многочисленные симпозиумы и конференции, посвященные творчеству ее отца. Сберегла архив, который до сих продолжает издаваться, донося до современных исследователей те наброски и те мысли, которые своевременно не смогли быть доведены до завершенного состояния и опубликованы их автором. Щедро делилась со всеми исследователями русской философии своими воспоминаниями о событиях, участников которых уже несколько десятилетий нет на свете. В общем, свою рабочую программу она выполнила сполна.
Но из этого ни в коем случае не следует, что вся жизнь Марины Густавовны была лишь бесплатным приложением к судьбе ее знаменитого отца. Она прожила полноценную и насыщенную различными событиями – радостными и трагическими – жизнь. Воспитала детей, внуков и даже правнуков, вплоть до самого преклонного возраста оставалась непосредственной и живо откликающейся на любую затею. Среди ее фотографий множество таких, где она участвует в детских играх, катается на качелях, участвует в маскарадах, и разница в семьдесят или восемьдесят лет с остальными участниками подобных забав выглядит просто несущественной.
Повезло младшей дочери философа и с окружением. Еще А.С. Пушкин с апломбом русского столбового помещика утверждал, что «дворяне все родня друг другу». Как выясняется, не только они, но и интеллигенция. Марина Густавовна оказалась в родстве с целым рядом первостепенных деятелей культуры. Одна племянница – знаменитая балерина Екатерина Максимова, муж которой – не менее знаменитый Владимир Васильев. Другая племянница вышла замуж за Евгения, сына Бориса Пастернака, и две знаменитых фамилии плотно сроднились друг с другом, так что часть потомков выдающегося отечественного философа носят фамилию лауреата Нобелевской премии. Всю жизнь младшую дочь философа Шпета окружали творчески мыслящие люди, и причем совершенно неважно, относились ли они к деятелям культуры или науки. В конце концов, творческая нотка одинаково важна и там, и там. Не зря ведь научный фольклор сохранил историю об известном математике, который, узнав, что его бывший ученик стал знаменитым поэтом, грустно констатировал: «Да, для математики у него не хватило фантазии».
А еще у Марины Густавовны оказались сложные отношения со временем. Хорошие или плохие – так сразу и не скажешь. Понятно одно – эпоху не выбирают, поэтому «делать хорошую мину при плохой игре» – это не выход. Но здесь ей не оказалось равных – будучи не в силах что-то сделать с эпохой, она просто научилась ее не замечать. Не жить в прошлом, а умудряться сохранять какое-то уникальное ощущение параллельно идущего времени. Того самого, в котором не погиб трагически ее отец, а вся сеьмя по-прежнему в сборе.
А лучшим эпилогом звучит фраза ее внучки из проникновенного поста в Facebook: «Бабушка не хотела бы еще раз пережить 17-й год». Иногда мечты сбываются. Иногда, к сожалению, даже своевременно.
