Всю прошлую неделю я ощущал на себе силу верно и мощно сказанного слова, читая проповеди о войне на земле Украины, которые в течение прошлого 2014 года ежедневно произносил мастер слова русского языка Эдуард Лимонов. Ему не то чтобы веришь, просто его проповедь поднимает на ноги сотни нацболов, которые, как когда-то большевики ехали в Гренаду, встают и «идут воевать, чтоб землю в Украине повстанцам отдать», или, также бессмысленно, выяснять, в каком именно районе не засеянной ржи Украины «Тараса Шевченко папаха лежит». Почти как век назад слово водит в сабельный поход . Память о том, как бессмысленно и беспощадно всё это было, почти стерлась в головах миллионов по обе стороны условно определенной границы некогда единой России. «Слова, слова» уже не просто летают, как пули, а приводят к новым испытаниям ядерного оружия в техасских степях, где уж точно никаких шевченковских папах никогда не лежало. Обессмысливание слов приводит к нарастанию бессмысленных походов, где правых и виноватых искать уже бессмысленно.
Тем полезней было в пятницу, 10 июля приехать в музей, на день рождения Льва Кассиля, которому исполнилось аккурат 110 лет. Его сегодняшние друзья посиживают себе как истинные «подберезовики» за столами под березками на заднем дворике и как будто ждут, когда за их стол присядет молодой человек, практически пацан-гимназист, с воробьем в кармане. Именно таким видел Кассиля Корней Чуковский, когда в поздравительном письме на его 60-летие предсказывал, что он останется прежним и тогда, когда будут отмечать его столетие и следующие юбилеи, например, пятничный, стодесятилетний.
Только мудрый, вечно юный мальчик может не призывать в походы за создание ложной истории, а создавать силой мысли новое государство в маленьком Покровске, лежащем в конце (или начале?) соляного шляха, по которому трудолюбивые украинские возчики — чумаки (в покровском просторечии – хох-ы) на огромных повозках, запряженных волами, таскали соль из калмыцкого озера Эльтон в самом центре России.
Все жили в уважительном сотрудничестве, и не особо нуждались в возможности сбежать в фантастическую страну Швамбранию, которая существовала в голове Левы Кассиля, сына известнейшего доктора. Вот папу чрезвычайно уважали все женщины Покровска: и немки, и украинки, и относительно немногочисленные русские, поскольку знали и ценили его не как еврея, а как искусного гинеколога, готового придти на помощь в любое время суток.
Женщины, в полном соответствии с фрейдовскими теориями, после смерти стремились максимально продлить физический контакт с телом человека, помогавшего им в главном деле их жизни – рождении детей, не дав мужчинам прикоснуться к гробу и на руках пронеся его до самой могилы. И сегодня, уже другие женщины в музее имени его сына в центре экспозиции сохраняют личные вещи отца, превратив эти вещи в свои собственные игрушки. Они тщательно скрывают в запасниках другие игрушки, принадлежавшие сыну — миниатюрные фигурки, собранные Левой в путешествиях и немногочисленные письма к нему от Чуковского и Маршака, его переписку с избранными читателями, показывая их один раз в году, открывая дверь в запасники в день его рождения.
Видимо, необходимо напоминать друзьям музея, что общественная значимость и право на именной музей у сына все же есть, но втайне от себя самих считают, что это музей, напоминающий, что в древние времена недоразвитой медицины уже были правильные гинекологи и укоризна гинекологам сегодняшним, обесценивающим таинство деторождения. На долю сына выделены другие помещения, где стоят несколько парт из первого класса гимназии, за которыми учились крохотные гимназисты, потому что даже для сегодняшних первоклассников они маловаты.
Именно тайное, скрытое в запасниках литературное величие сына позволяет музейным хранителям добиваться от «Почты России» того, что они еще умеют делать – выпустить памятные марки в сто десятый день рождения, чем доставить радость множеству детей самого разного возраста, собирающим всяческие безделушки, среди которых марки – первые по популярности.
И чем еще заняться становящейся все более игрушечной государственной организации, которой мало кто доверит сегодня серьезную переписку, которая все реже и хуже выполняет прямые обязанности – пересылать бандероли, все чаще теряющиеся во время тайных игр почтарей.
Музейные пространства, оставшиеся свободными от вещей, хранящихся в капище отцовского кабинета, заняты выгородками, в которых сегодняшние дети могут поиграть в «войнушку» среди как бы керченских развалин или отправиться в путешествия на кораблике, выстроенном в одном из залов. Конечно, права директор музея, рассказавшая «подберезовикам», гостям музея за пирогами и чаем в импровизированном мини-кафе на заднем дворике музея – надо менять экспозицию, так, чтобы музей был интересен и завтрашним посетителям. Все меньше детей сегодня интересуются литературой и знают, кто такой Лев Кассиль. Все меньше детей играют в реальном пространстве в войну, предпочитая компьютерные «стрелялки» и «ходилки» музейным подвалам и историям про войну, развешанным по стенам музеев.
Похоже, сотрудники музея теряют «кассильскую пассионарность» быстрее самого Льва Кассиля. Еще десять лет назад они устраивали в день его рождения общегородской «швамбранский» фестиваль, и колонны участников проходили перед зданием музея в парк и на площадь, где устраивали игры на целый день . Сегодня их сил хватает на то, чтобы раз в год, на день рождения, открыть запасники и дать поиграть в подлинные Левины игрушки старым и новым музейным друзьям и испуганно вскрикивать при этом: «Играйте, но руками не трогайте!» И, конечно, испечь вкуснейшие пироги для «подберезовиков», угостить абрикосами, растущими во дворе музея.. Их как раз руками потрогать не просто удалось, они и на пробу удались.
Спасибо вам, хранительницы, за доброе угощение! «Швамбрания» все еще реальней виртуальной Украины.
Алексей Шминке, проездом из Швамбрании в Украину
