Еще одной политической проблемой скудного на политические события Саратова стала активность лодочников, которые отказываются освобождать место под продолжающееся строительство набережной и перебираться в район Увека и грузового порта. Там маленькие глубины, не оборудован подъезд, неуютно им там. И они грозят митингами, которые готовы проводить вплоть до выездов в Москву. Их почему-то активно поддерживают на своих сайтах местные и неместные «зеленые».
Еще в 2012 году вольных лодочников никто не думал притеснять, тогдашний вице-губернатор Моисеев вполне уверенно заявлял о том, что лодочники – вполне уважаемая часть городского сообщества и место на Волге им всегда будет.
Но время-то идет, время… Река всё меньше струится, трава всё ниже стелется, и нет уж тех уютных местечек на Зеленом и Казачьем, где преклоняли головы и другие части тела влюбленные парочки: закончив любовные утехи, саратовцы имеют привычку, стойкую в поколениях, загаживать оставляемое место.
Немало поспособствовали этому и капитаны маломерок. Имеющие возможность приткнуться к любой полоске песка, они в большинстве своем покидают эту несчастную полоску плотно обложенной «ароматными кучками» остатков личной жизнедеятельности, загаженной кострищами, и хорошо, если плохо прикопанными кучами бытового мусора. Каждую весну Волга, разливаясь, радостно уносила это «богатство», с каждым годом затрачивая все больше труда на естественную утилизацию и рост нездоровых донных отложений.
Не то с местами постоянного обиталища маломерных капитанов и их судов. Привыкнув к вольному «поганству» в укромных волжских закутках, они и на местах постоянного базирования не слишком озабочены эстетикой этого поганства.
Баржи и забетонированные под зимовку лодок берега располагались вдоль береговой промзоны, в которой при социализме находились самые вонюче-вредоносные предприятия. Расположенная прямо под моими окнами мебельная фабрика с её лаковой вонью полиэфирных испарений, кожзавод с квасцами и морилками и много еще всякой антисанитарной мелочевки.
Свои вонючие зады они выставляли на волжский берег, в слабой надежде на розу ветров, которая эти зады обдует и унесет вонь в волжские и, как «думалось», бескрайние просторы казахских степей. Ржавые рельсы железной дороги, подтягивающей промышленные заготовки и увозящие в неизвестность все менее пригодную для употребления продукцию, ограждали и делали труднодоступной береговую полосу.
На полосе этой тулятся ржавые баржи, дыбятся и встают «на попа» бетонные плиты, корежатся рельсы тележек, вытаскивающих лодки на зиму поближе к рундукам. В рундуках хранятся запасы бензина и моторного масла, без которого лодочный мотор разваливается в три минуты. Масла и бензин всегда щедро лились и на крошащийся бетон и в волжские струи. И во всем этом гноилище открывают сезон капитанские жены и детишки, пока «папки» готовят свои суда к первому весеннему походу «на волю».
К счастью для Саратова, предприятия позакрывались за полной невостребованностью производимого ими хлама, пришла пора их разобрать и благоустроить Волжские берега. До городских властей дошло, что, благоустроив набережную и освободив промзону под элитную застройку, можно получить «на карман» гораздо больше, чем мог получить бюджет города от этих издыхающих и сочащихся вонью левиафанов, умерших вместе с саратовской промышленностью.
Возобладала стратегема превращения Саратова в город, привлекательный для туристов. Для этого начали воплощаться в жизнь планы продлить набережную вдоль всего города, включить в нее городище Укек, или что там от него осталось. А потом включить эту самую потенциально самую длинную на Волге набережную в число туристических достопримечательностей Саратова.
И планы эти приобретают все более зримые очертания. Все четче проглядывают газоны пусть плохонькой, разворованной, «Новой набережной» и все больше саратовцев выходят вечерами покататься по этой длинной и пока еще ровной, почти без ям, свободной от транспорта трассе на роликах, велосипедах, совершить пробежку, покатать детскую коляску под свежим вечерним бризом.
Вопрос «Куда девать без малого две тысячи лодочников?», с их ржавеющими и разваливающимися баржами, которые они даже не трудятся красить по весне, встал так же железобетонно, как крошащиеся плиты на загаженном ими самими берегу. Прибрежная промышленность умерла, но живы капитаны, и уходить с насиженных мест, отмеченных многолетними напластованиями их технического гуано, вовсе не хотят.
К идее переселяться в район порта и нефтебазы старожилы барж и бетонных лодочных «пляжей» относятся вовсе не радостно, поскольку оборудование акватории обойдется в 18 миллионов, и город еще не решил, за чей счет это оборудование будет свершаться.
Странно, но в морских городах за границей стоянки яхт и катеров очень симпатично вписываются в береговой ландшафт. Служат символом дополнительной туристической привлекательности. На улице Чернышевского все лето провисел рекламный билборд, где рекламировали строительство какого-то элитного «Дома на Набережной», при котором якобы будет и своя «марина», и крытые эллинги для элитных катеров и яхт. То есть архитектурное решение, позволяющее совместить радость глазу гуляющих, и удобства водоплавающих, в принципе возможно.
Рядовым, не элитным лодочникам пока городские архитекторы подобных решений не предлагают. А жаль, могли бы сильно приукрасить Набережную и публику развлечь.
Вот яхтсмены на Зеленом острове вся зиму активничают в социальных сетях, составляют графики летнего заезда гостей для катания их на волжских яхтах под парусами. На затаенном острове в районе Чардыма организовал рыбацкий лагерь мой знакомец Альберт, и неплохо зарабатывает, указывая рыболовам всей огромной страны те немногие оставшиеся места и коряги, у которых можно поймать «серьезного язя» или другую волжскую рыбину.
Продуманный план использования вольного перемещения по волжским просторам мог бы стать прекрасным ресурсом для туристической ветки стратегического плана преобразования города. И на оборудование цивилизованных чистых марин имело бы смысл тратить и скудные бюджетные деньги, да и свои бы появились, если бы превратить маломерки из обременения города и побережья в ресурс для заработка капитанов своим любимым делом. А так, существуя без смысла и цели на наших общих берегах, все равно все загадят, сволочи. Сами знаете, откуда приходит разруха.
