Так уж получается, что 1 сентября является не только праздничным днем (о чем свидетельствуют заботливо перевязанные ленточками алкогольные отделы в сетевых магазинах), но и точкой отсчета очередных образовательных инноваций. Не обошлось без неожиданностей и в этот раз. Наверное, стоит отдельно сказать о новой концепции преподавания истории, которая наконец-то добралась до школьников, и про возвращение профориентационных занятий, но остановимся на чем-то одном.
Пока первоклассники со своими родителями торжественно топали на свою первую в жизни «линейку», министр образования Дмитрий Ливанов уже успел сделать заявление, которое к этим детям имеет непосредственное отношение. Он напомнил, что с 1 сентября вступает в силу новый государственный стандарт для обучения в средней школе, по которому с 5 класса у школьников появляется второй обязательный язык.
Идея в принципе понятна и вполне аргументирована самим Ливановым – современный мир подразумевает включенность в процесс коммуникации, и чем активнее этот процесс происходит, тем лучше. Иностранный язык – залог неуклонного расширения пространства общения. В идеале второй язык должен сделать это пространство практически безграничным. Но это только у Платона идеалы определяли бытие, которое стремилось подстроиться под предопределенный порядок. В нашем мире, к сожалению, все немного не так, поэтому, скорее, идеалы подстраиваются под инерцию человеческого мышления и поведения.
Именно поэтому любая неплохая по своей сути идея, будучи вброшенной в неготовую для этого реальность, оказывается попросту дискредитированной. Проблема ведь даже не в том, что дети не справляются с одним иностранным языком, хотя для эффективности обучения необходимо погружение в «живую» языковую среду, что итак удавалось не всем, а с учетом экономических перипетий станет, скорее, исключением, чем правилом. Важнее другое – дети научились решать тесты на «проходную» оценку, но перестали быть грамотными. Их родители, получившие свои заслуженные «тройки» в советской или ранней постсоветской школе, сильной своими филологическими традициями, неожиданно обнаруживают, что стали грамотнее своих детей. Конечно, не всем им удается правильно написать слова «хедлайнер», «бэкграунд» или «зафрендить», но с классическим запасом русских слов они справляются на «ура», в отличие от своих неразумных чад.
Поэтому возникающая ситуация очень напоминает стремление проложить рельсы, еще не построив паровозы, и при этом искренне верить в то, что телега, едущая по рельсам, постепенно сама превратится в такой паровоз. Не превратится. Максимум – на нее удастся приклеить табличку с надписью «Паровоз» (хоть «Сапсан») и делать вид, что лошади, плетущиеся впереди, совершенно не при чем.
Интересно, что выигрывают от принятого государственного стандарта так называемые «национальные республики. Поскольку в министерских документах четко не оговаривается, из каких языков должен быть сделан выбор, то данные субъекты Федерации могут спокойно узаконить итак ведущееся в школах преподавание местного языка. По крайней мере лишних языков учить не придется.
Впрочем, потребностью в расширении общения аргументация принятия данного ФГОСа не ограничивается, ибо, как заявил министр в своем поздравительном выступлении, языки нужны еще и потому, что развивают память и мышление. Приведенный пример с древнегреческим языком в дореволюционных гимназиях достаточно показателен. Дело в том, что древнегреческий язык имел ценность не сам по себе, а как инструмент для чтения священных текстов. Источником для перевода Нового Завета на церковно-славянский язык стала так называемая Септуагинта, написанная на языке греческом, а некоторые тексты и изначально на греческом создавались. Так что для императорской гимназии с ее обязательным Законом Божьим изучение даже «мертвого» языка вполне вписывалось в общую концепцию преподавания.
Аналогии с современным российским обществом и нововведениями последних лет в общеобразовательных школах, конечно, прослеживаются любопытные, но, хочется верить, что все-таки не их имел в виду министр образования и науки, обтекаемо говоря о необходимости некоего второго языка.
Неплохо бы, чтобы лингвистическое образование школьника все-таки начиналось с «языка родных осин». Не самый плохой вариант, значительно лучше языка заборов и подъездов, отличающегося местными идиоматическими выражениями, с трудом переводимыми на любой другой язык.
Приятно, что отечественная филология оказалась не забыта и не забита непрерывными нововведениями. Так уж совпало, что именно 1 сентября на сайте министерства образования и науки были выложены тематические направления для сочинения одиннадцатиклассников на этот учебный год. Направлений этих пять, спорить с их формулировками рука не поднимается, а соглашаться – совесть не позволяет. Хотя бы потому, что по любому из этих направлений («Время», «Дом», «Любовь», «Путь», «Год литературы в России») написать можно все, что угодно (и кому угодно!) Точнее говоря, задумать, ибо направление – это еще не тема, а, как показала практика предыдущего года, угадать, как именно развернется фантазия разработчиков тем, удается далеко не всем страждущим (в смысле – пишущим).
Удастся ли в этом году – история покажет! Так или иначе, но сочинение, в условиях сохранения пусть и модернизированной, но тестовой системы, является единственным залогом того, что выпускник школы окажется не «натасканным», а просто грамотным подростком, для которого не придется искать на русском языке эквиваленты таких понятий, как «добро», «красота», «истина». Иначе трудности перевода возникнут уже между родителями и детьми…
